Петербуржцы должны читать хотя бы 10 книг в год

26 августа Денис Котов побывал в студии Радио "Балтика".

МАРИЯ ЭЛЬКИНА: Про Петербург я буду сегодня пристрастно расспрашивать владельца очень крупной сети книжных магазинов Дениса Котова. Денис, здравствуйте.

ДЕНИС КОТОВ: Здравствуйте.

М. ЭЛЬКИНА: Как вам вообще сегодня в Петербурге?

Д. КОТОВ: Мне вчера, сегодня и завтра очень хорошо в Петербурге. Этой мой любимый город. Я родился в Ленинграде. С каждым годом всё лучше и лучше.

М. ЭЛЬКИНА: А Ленинград и Петербург это всё-таки разные города?

Д. КОТОВ: Конечно. Это вообще разные планеты, я бы сказал. Если бы можно было путешествовать во времени, то путешественники могли бы понять в чём разница. На самом деле, мы, инопланетяне, родившиеся в Ленинграде, конечно, понимаем о чём это.

М. ЭЛЬКИНА: Всё-таки о чём? Ленинград какой был? Если бы вы рассказывали об этом человеку, который уже в Петербурге родился и ничего такого себе не представляет, что нужно было бы ему рассказать? 

Д. КОТОВ: На мой взгляд, и Ленинград был разным, и Петербург стал ещё более разным. И в этом как раз и есть развитие города. Поэтому Ленинград глазами из Петербурга кажется более уютным, мягким, каким-то домашним что ли. А Петербург – это что-то более блистающее, с завихрениями, и плохими и хорошими, – с точки зрения архитектуры. Понятно, что высотки плодит где ни попадя не Петербург, а кто-то другой пришёл это делать.

М. ЭЛЬКИНА: Это не Ленинград и не Петербурге, это какой-то третий населённый пункт.

Д. КОТОВ: Я думаю, что это Нью-Йорк потихоньку прокапывает дорожку.

М. ЭЛЬКИНА: В Нью-Йорке красивые, яркие.

Д. КОТОВ: Я говорю: когда ты прокапываешь толщу земли из Америки, конечно, вылезает какая-то часть, сильно ранний Нью-Йорк, который ещё не дошел до этапа башни Трампа или каких-то других архитектурных явлений. Но мне кажется, что и Москва не сразу строилась, и Петербург сейчас все высотки сосредоточит ближе к Лахте, соответственно, останется в хорошем высотном регламенте, который, конечно, немножко нарушается.

М. ЭЛЬКИНА: Я Ленинград отрывками помню, но мне кажется, что он был гораздо более строгий, чем Петербург, и пустой немножко.

Д. КОТОВ: В моём детстве он был, конечно, не очень строгим, он был другой. Но у каждого свой Ленинград, свой Петербург. В этом смысле мы не найдём одинаковости восприятия.

М. ЭЛЬКИНА: Но был очень чистый пейзаж: он не был засорён вывесками, не было людей в ярких одеждах. Была какая-то пустота, на фоне которой архитектура выигрывала.

Д. КОТОВ: На мой взгляд, это разговор, который никуда нас не приведёт. Понятно, что и трава раньше была зеленей, и дышалось легче, потому что машин было меньше. И пробок не было. Понятно, что, когда техносфера развивается, что-то становится хуже. Когда зажимаются финансовые параметры деятельности инвесторов, они начинают строить более высокие дома для того, чтобы отбить свои деньги. Если бы проводилась более мягкая экономическая политика по отношению к низким строениям, я думаю, больше бы строили домов разумной высотности и разумного дизайна. Я был в Париже – там чуть ли ни несколько лет была практика создания уникальных балконных решёток. И Париж отличается тем, что у него видов балконных решёток несколько тысяч. И это было политикой города. Каждый дизайн решётки сверялся на предмет того, чтобы не был похож на другие.

М. ЭЛЬКИНА: Ух ты. Не знала такую историю фантастическую. Может быть, нам тоже нужно что-нибудь такое ввести.

Д. КОТОВ: Я думаю, с решётками не надо – это место уже занято.

М. ЭЛЬКИНА: Это, во-первых. А во-вторых, балконная решётка, наверное, на самый популярный элемент в современной архитектуре. Но мы бы могли, например, коллекционировать симпатичные новостройки. Это был бы, на самом деле, метод. То есть каждый, кто хочет построить современный многоквартирный дом, должен придумать какой-то такой дизайн.

Д. КОТОВ: Я предлагаю начать с очень простой вещи – с графического дизайна. Ну нет денег на привлечение адекватных архитекторов – давайте, если мы строим какую-то коробку, то хотя бы она будет эстетически, с точки зрения визуального дизайна оформлена. Такие попытки я уже вижу вдоль Кольцевой автодороги, но они, конечно, пока ещё смешные.

М. ЭЛЬКИНА: А наш главный архитектор говорит, что всё наоборот – не нужно нам цветного, пусть будет серенькое. Он же выступил с предложением, или с требованием, чтобы все строительные синие заборы стали серыми. А ещё какое-то время назад сказал, что пусть новостройки у нас будут в пастельных тонах.

Д. КОТОВ: Это на вкус и цвет. У каждого своё цветоделение и восприятие. Кто-то различает 50 оттенков серого, а кому-то нужны яркие краски. Тут очень трудно как-то к этому отнестись. Мне кажется, что жизнь характеризуется разноцветным многообразием. Понятно, что художник должен отвечать за эстетику этого многообразия, а не постановку световых или цветовых фильтров. Здесь вопрос и пропорций и самой композиции как таковой. Мне кажется, это самое главное, за что отвечает наш главный архитектор или художник – я затрудняюсь их разделить.

М. ЭЛЬКИНА: Художник – это совсем не то, что архитектор. Архитектор более объёмно на всё смотрит. Художник больше по поверхностям. Хотя у нас больше нет главного художника в Петербурге. Не уверена, что из-за этого стало хуже.

Д. КОТОВ: Через 100 лет мы увидим, стало ли лучше.

М. ЭЛЬКИНА: Когда был главный художник, у меня было ощущение, что он в основном на вывесках специализируется.

Д. КОТОВ: Я не отслеживал, но на мой взгляд, у нас такая прекрасная панорама, и вывески являются частью этой панорамы. И можно сказать, что какой-то порядок поддерживается в этом. Но, конечно, к европейским форматам, стандартам нам трудно будет в ближайшее время прийти. Но даже если мы говорим о цветокодировании новых районов или графике в новостройках, я считаю, что это хорошо. Графика позволяет ещё какие-то смыслы вводить в наше пространство, ведь цвет дома может быть не только зелёненький или красненький. Он же может сообщать какую-то важную, полезную информацию.

М. ЭЛЬКИНА: Сейчас стало модно граффити рисовать. Мне кажется, что могли бы застройщики пользоваться этой творческой энергией и предоставлять художникам площадки для самовыражения.

Д. КОТОВ: Для самовыражения, мне кажется, не стоит, потому очень важно чтобы было не как на заборе написано что-то, пусть и красиво написано, а должен быть замысел. Едешь по «кольцу», видишь какой-то квартал – хоть какая-то идея должна быть.

М. ЭЛЬКИНА: Честно говоря, бывают очень красивые граффити, невероятно изящные.

Д. КОТОВ: Да, но мы говорим о проектировании идеи рисунка. Если нет проектирования, то дальше всё на вкус и цвет.

М. ЭЛЬКИНА: В общем, нужно вернуться к идее средневековой фрески.

Д. КОТОВ: Это вообще было бы круто. Если бы создавались какие-то произведения уровня фресок, я думаю, в наш город поехала бы ещё пара миллионов туристов. Давайте вернём главного художника и поручим ему развить культуру оформления визуальным дизайном всех новостроек.

М. ЭЛЬКИНА: Вы знаете, я думаю, если будет главный художник, то нашу гениальную идею зарубят на корню. У нас такая традиция.

Д. КОТОВ: Давайте найдём такого главного художника, который не зарубит.

М. ЭЛЬКИНА: Хорошего, «беленького» главного художника. В общем, мы объявляем конкурс на главного художника. Вы можете предлагать кандидатуры.

Д. КОТОВ: Отлично. Давайте всё-таки народно что-то решим.

М. ЭЛЬКИНА: Мне кажется, в Петербурге это сильная сторона города: когда что-то происходит снизу и какими-то мелкими усилиями, всё получается хорошо. Как только какая-то приходит правительственная инициатива, даже очень хорошая, она почему-то превращается во что-то неудобоваримое. Недавно я посетила «Книжные аллеи» – вы знаете, Денис, я ужаснулась тому, что там увидела в смысле ассортимента этих книг.

Д. КОТОВ: «Книжные аллеи», на мой взгляд, серьёзный прорыв, которого нет в большинстве городов Российской Федерации в области городской книжной политики. И в том смысле у меня как у профессионала, который понимает всё изнутри, вообще нет вопросов к «Книжным аллеям». Сам замысел – «Книжные аллеи» в центре города, «Книжные аллеи» в районах города – это правильное стратегическое направление. Дальше всегда стоит вопрос реализации.

М. ЭЛЬКИНА: Есть ли они в районах?

Д. КОТОВ: Ещё пока не успели, это же деньги, время, команды, которые будут этим заниматься. Есть команда, которая занимается «Книжными аллеями», у неё есть доступ к книжному ассортименту, который она и представила. Я лично там покупал книжки себе и своему ребёнку, но я вообще везде покупаю книги.

М. ЭЛЬКИНА: Поразительный факт.

Д. КОТОВ: Просто культура человека видна по тому, покупает человек книги или нет, и какие книги он покупает. Это очень простой маркер.

М. ЭЛЬКИНА: Но вы покупаете не только в своих магазинах, а в разных. Это удивительный факт.

Д. КОТОВ: Я поддерживаю всех конкурентов, когда там бываю, или не конкурентов. Потому что мы реально конкурируем с телевизором, интернетом и алкоголем за время наших читателей. А книжные магазины – это по сути наши партнёры, которые работают на общую с нами цель – увеличение количества читателей в Российской Федерации, начиная с Санкт-Петербурга. До 80 % жителей, нам кажется, должно читать книги, хотя бы 10 книг в год. Это хорошая культурная база у человека. Понятно, что если больше, то совсем здорово. Но может быть, на большее времени не хватит. 10 – это культурный стандарт.

М. ЭЛЬКИНА: Как ваши успехи по борьбе с телевизором, алкоголем за человека?

Д. КОТОВ: Мы уже отчаялись бороться, перешли к другой стратегии – мы уже просто увлекаем. В этом смысле бороться бессмысленно, потому что ни телевизор, ни интернет, ни алкоголь не собираются отключаться, уходить из нашей жизни. И по сути стоит вопрос только в создании книжных пространств, которые более притягательные, более интересные, более живые. Соответственно, для живых людей это, на мой взгляд, нормальное, естественное пространство их обитания, общения, знакомства. Для полуживых, может быть, и не очень.

М. ЭЛЬКИНА: Чем они отличаются друг от друга, полуживые и живые люди?

Д. КОТОВ: Живой человек – это всегда человек любопытный, познающий. В принципе функция жизни – это и школа, и постоянное познание. И как только у человека, например, уходит любопытство, или он начинает понимать, что он уже всё знает, возникает интеллектуальная или духовная смерть. И уже с этими людьми можно говорить только о прошлом и в терминах прошлого. А живые, открытые люди всегда заходят в книжные магазины, в библиотеки, открывают для себя новых авторов, новые концепции, миропонимание своё устанавливают.

М. ЭЛЬКИНА: То есть я живу, пока я учусь.

Д. КОТОВ: Конечно.

М. ЭЛЬКИНА: Денис рассказал мне потрясающую историю: он сам с 93-го года занимался тем, что на улице торговал книгами. А потом подумал немножко и в 2000 году открыл первый магазин. Сейчас уже открывает сотый.

Д. КОТОВ: Официальное открытие сотого магазина будет 10 сентября. Это уникальное событие, потому что сотый магазин пришёлся на здание Кировского завода – напротив станции метро «Кировский завод». И мне кажется, что это для Петербурга очень знаковое событие. Во-первых, люди наконец запомнят, что наших магазинов 100 и больше. Во-вторых, Кировский завод становится читающим, о чём мы будем на ближайшей пресс-конференции говорить.

М. ЭЛЬКИНА: Рабочие завода будут читать?

Д. КОТОВ: Да, мы договорились с генеральным директором о развитии культуры и будем подписывать соглашение 31 августа.

М. ЭЛЬКИНА: Неслучайно я вспомнила трогательную историю про то, как вы торговали книжками, а потом открыли магазин. Вы знаете ответ на вопрос, который меня страшно волнует. Когда я захожу в ваш магазин – там большой ассортимент, и это очень остро чувствуется, – я вдруг понимаю, что книги – это не совсем то, что я думала. То есть люди читают настолько неожиданные и разные вещи, о которых ты иногда думаешь, что их не существует в природе. Поэтому у меня к вам вопрос: что читают петербуржцы, как это меняется со временем, и как отличается от того, что читают в других регионах?

Д. КОТОВ: У нас в Северо-Западном регионе в 11 городах есть магазины. Ну, во-первых, есть такая книга «Хохот шамана» Владимира Серкина. Это профессор психологии, который отправился к шаману и содержательно с ним общался. И там есть как раз объяснение этому феномену – почему каждый видит то, что он видит. Каждый живёт в своих контекстах и не отличает другие контексты. Вот книжные магазины и библиотеки – это пространство, которое объединяет совершенно разных людей, совершенно разные интересы, и те пространства, в которых ты можешь столкнуться с совершенно новой мыслью, со сценарием жизни в том числе.

М. ЭЛЬКИНА: Меня с детства научили, что книжки – это Пушкин и Толстой.

Д. КОТОВ: 110 тысяч наименований в год печатается только в России сейчас, а вообще несколько миллионов книг. Пушкин, конечно, занимает значимую роль с точки зрения концептуального знания, но с точки зрения массы, конечно, очень широкий спектр, ноосфера, которая уже попала в бумажное пространство хранения.

М. ЭЛЬКИНА: Я хочу всё-таки, чтобы вы ответили на мой вопрос по-простому. Какая тематика среди посетителей магазинов в Петербурге является наиболее популярной, какой жанр?

Д. КОТОВ: Художественная литература. Дальше детская, учебная, научно-популярная – потом они начинают дробиться. А вот художественная литература сама по себе достаточно бесконечна и многообразна. 25-30 % она занимает. Если в таких весах мерить, то, конечно, нехудожественная литература больше места занимает, а с точки зрения крупных жанров художественная лидирует.

М. ЭЛЬКИНА: Это и Пушкин, и современные писатели, и детектив. И детектив небось Пушкина обгоняет.

Д. КОТОВ: Нет, Пушкина трудно обогнать. Если посмотреть годовые объемы продаж, на первом месте Рэй Брэдбери. Это автор номер один по количеству книг за год, которые продаются в нашем магазине. Эрих Мария Ремарк, Акунин, Достоевский – это следующие имена. Пушкин в топ-50 авторов. Хотя понятно, что это благодаря школьной программе во многом. Но и взрослые люди, которые достигли кризиса среднего возраст, возвращаются и к Пушкину, и к Толстому, и к Достоевскому. А куда же без них!

М. ЭЛЬКИНА: Это же какие-то единицы.

Д. КОТОВ: Кризиса, я думаю, достигает процентов 90 %, остальные просто его позже достигают, на смертном одре. Что значит кризис – счастье, о котором мечталось, не получается, или всё идёт не совсем так, как ты хотел. И в этот момент наша природа или жизнь говорит: «Дружок, возьми хоть книжку почитай. Уже люди прошли это всё, тебе оставили свои мысли, записи. Хотя бы обратись к более опытным людям, которые прожили жизнь более осознанно». Поэтому возвращение к классике – это устойчивая тенденция у людей после 35-40-50 лет.

М. ЭЛЬКИНА: То есть настигает всё-таки Пушкин.

Д. КОТОВ: Пушкин настигает в любом возрасте.

М. ЭЛЬКИНА: А что читают, кроме художественной литературы? Там же целый мир открылся: психология, научно-популярная литература на взлёте, это сейчас модно.

Д. КОТОВ: Если мы более-менее сбалансировано будем смотреть на книжное пространство, то сегодня в России печатается книг в год приблизительно такое же количество, как в 40-е годы прошлого века. То есть во время Великой Отечественной войны печаталось приблизительно столько же экземпляров книг, сколько сейчас.

М. ЭЛЬКИНА: То есть мы мало читаем?

Д. КОТОВ: У нас разрушилась книжная инфраструктура, количество книжных магазинов сократилось в несколько раз с 90-х годов. Сегодня 1,5-2 тыс., было 8,5 тыс. в Советском Союзе. И в связи с этим регионы всё меньше и меньше читают, молодёжь всё меньше и меньше читает. Их сознание захватывают прекрасные гаджеты, которые шумят, напоминают о себе, позволяют выйти в бескрайнее пространство интернета. Ну и дома – телевизор. Родители тоже поддерживают телевизионную культуру. А любая агрессивная паразитарная культура имеет свойство быстро расширяться, что мы и видим сегодня.

М. ЭЛЬКИНА: Есть мнение, что романы в современном мире заменили сериалы.

Д. КОТОВ: Конечно, только есть большая разница между проживанием внутренней картинки, которую ты создаёшь и одновременно расширяешь свой русский язык, понятийный аппарат, образное мышление, и тем динамическим рисунком, который ты смотришь, который выдавливает из тебя слёзы или смех силами достаточно рядовых режиссёров.

М. ЭЛЬКИНА: В Петербурге же больше читают, чем в других городах?

Д. КОТОВ: Петербург абсолютный лидер по книжной инфраструктуре. У нас на душу населения лучшая концентрация книжных магазинов.

М. ЭЛЬКИНА: Лучше, чем в Москве?

Д. КОТОВ: Лучше, чем в Москве, Новосибирске – во всех крупных городах России. Соответственно, уровень чтения тоже выше. Но 80 % читающих людей мы, по-моему, ещё не достигли. И достигли ли мы 10-12 книг в год, спросите окружающих, и вам будет ясно.

М. ЭЛЬКИНА: Денис, вы звучите так целеустремлённо, что я уверена, что всех нужных показателей мы достигли. Я оторвусь от книг и поговорю на свою любимую тему. Мне кажется, это будет справедливо. Про архитектуру. Вы вообще замечаете, что вокруг сносят, строят?

Д. КОТОВ: Да, замечаю. Я и живу в не очень красивом доме, и наблюдаю другие.

М. ЭЛЬКИНА: В каком не очень красивом доме вы живёте?

Д. КОТОВ: На «Академической» есть огромная высотка. Она удобная, но не очень красивая. То есть некрасивые дома очень заметны. Они во все времена были заметны. Если мы посмотрим наследие советских годов, то в центре Петербурга тоже встроенные непонятные стекляшки бывают иногда. Их, конечно, в идеале нужно сносить или хотя бы как-то драпировать или эстетически оформлять. На мой взгляд, смыслы могут изменить всё, даже любое уродливое здание, если его правильно встроить в пространство смыслов. Например, стеклянный торговый комплекс напротив Смольного оформили различными фигурами.

М. ЭЛЬКИНА: Вы имеет в виду бизнес-центр «Бенуа».

Д. КОТОВ: Да-да. Это, на мой взгляд, серьёзный прорыв в стеклобетоностроении. Любому стеклобетонному строению можно придать эстетику, смысл, ценность для нашего пространства, чтобы это не резало глаз, а привлекало внимание и являлось частью нашей архитектурной культуры в Санкт-Петербурге.

М. ЭЛЬКИНА: Нам пишет читатель: «Читал, читаю и будут читать Перумова».

Д. КОТОВ: Ура. Успевал бы он для вас писать.

М. ЭЛЬКИНА: А наши с вами вкусы совпадают – мне тоже страшно нравится бизнес-центр «Бенуа». И вообще хотелось бы, чтобы вся современная архитектура Петербурга была жизнерадостная и со смыслами, с деталями, тонко сделанными. А что вас раздражает из того, что построили за последнее время?

Д. КОТОВ: Адресную программу не назову, но раздражают в видимых местах Санкт-Петербурга однотонные, одинаковые коробки. Чем дальше от города, тем больше это раздражает. Особенно меня пугают даже с энергетической точки зрения огромные круглые с завихрениями здания или огромные кубические массивные здания.

М. ЭЛЬКИНА: Что «муравейниками» называется, жилые комплексы

Д. КОТОВ: Это даже какие-то мегамуравейники.

М. ЭЛЬКИНА: Денис, последний вопрос: как вы себе представляете Петербург в 2030 году?

Д. КОТОВ: Безусловно, он ещё больше цветёт и пахнет природными запахами. Озеленение должно двигаться в пространстве. Мне кажется, много неосвоенных крыш с точки зрения озеленения. Об этом надо подумать, это может быть дополнение к нашим «лёгким», которых не так много в Санкт-Петербурге. И, на мой взгляд, это культурная столица, которая характеризуется не только чтением и развитием книжной инфраструктуры во всех спальных районах, но и развитием культурной инфраструктуры, театральной, музыкальной, потому что, мне кажется, человек, который еженедельно ходит в гипермаркеты и не имеет возможность соприкоснуться с великим и весёлым, он как раз полуживой.

М. ЭЛЬКИНА: Вот что значит креативное мышление – конечно, нужно озеленять Петербург методом озеленения крыш, когда пространства уже нет. Денис, спасибо огромное.

Д. КОТОВ: Спасибо вам. И читайте книги. 

Оригинал: https://baltika.fm/news/98589